Сердце Зоны - Страница 30

– Так я из соображений безопасности и не хочу ночью. Если бы не нападение на лагерь Бегуна…

– Думаешь, это за нами все же? На нас то есть напали, а не на лагерь?

– Очень может быть. Вдруг те, кто не хотят, чтобы Черный Ящик к ЧАЭС попал, договорились с Долгом, чтобы они нас остановили сразу возле Кордона? Ладно, в любом случае Болотник нас точно преследует. А впереди – знаешь, кто находится?

Никита напряг память, но ничего такого не вспомнил и покачал головой.

– Не знаю. Кто?

– Впереди под шоссе братья Черви сидят. Давай, ты теперь веди, а я посплю прямо здесь, в кабине. Через час где-то подъедем к их трубе…

– Да они нас не тронут, – перебил Никита. – Чего волноваться? Не полезут они на нашего «Малыша»…

– Я не о том. Разбудишь меня, остановимся. Хочу с ними поговорить.

– Поговорить? – изумился напарник. – С Червями? Ты что, кто ж с ними разговаривает? В них стреляют, а не разговаривают с ними. Это ж психи, наркоманы конченые…

– Правильно, потому-то они нам и могут помочь. Сам увидишь.

– Да нельзя к Червям соваться! Им в голову стукнет что-то – и они тебя прикончат на месте, а из кожи твоей потом себе куртки пошьют.

– А ты для чего нужен? Прикрывать меня будешь.

* * *

Когда Болотник выбрался к шоссе, близился вечер. После схватки с отрядом Долга, наскочившим на лагерь Бегуна, он не пострадал, отделался царапиной на щеке. Напали не на него, хотя Максу показалось, что и не конкретно на лагерь: долговцы будто искали там что-то или кого-то, а не старались уничтожить здания и перебить как можно больше членов вражеской группировки. Возможно, они так же, как и он, прибыли в лагерь за двумя сталкерами в броневике.

Болотника долговцы не интересовали. Он хорошо понимал: сенсор-лоза поможет ему проникнуть в такие места, куда иначе не то что хода не будет – о которых без лозы он просто никогда не узнает. Попасть в настоящие закоулки пространства, в его изнанку и складки… Но для этого надо догнать Химика с Пригоршней. Убить их, завладеть Черным Ящиком.

И тут имелась одна трудность: эти двое передвигались на машине, а он – пешком.

Значит, надо спешить.

Оставив позади ферму, откуда еще доносились выстрелы, Макс добрался до шоссе и побежал вдоль насыпи. Так он мог бежать целый день, ни разу не остановившись… И все равно скорость передвижения была куда ниже, чем у двоих в броневике.

Удалившись от лагеря Свободы на пару километров, Болотник взобрался на шоссе, огляделся – ни позади, ни впереди не было ни одной машины, – быстро пересек асфальтовую ленту и остановился на краю.

По другую сторону тянулось поросшее кустами поле, дальше маячила шиферная крыша одноэтажного домика. Какая-то энергоподстанция, судя по черному столбу, торчащему из крыши. Там виднелись гроздья разбитых конденсаторов, болтались обрывки проводов. Болотник различил висящее на столбе человеческое тело – на склоненной к груди голове сидел большой черный ворон и горделиво оглядывал окрестности. Вокруг росли деревья; когда-то, должно быть, домик стоял на открытом месте, но теперь очутился посреди молодой рощицы.

Макс несколько секунд разглядывал ее, потом спустился по насыпи и побежал.

Не дойдя до рощи нескольких метров, он остановился. Расстегнул плащ, отбросив назад полы, присел и закрыл глаза. Перед его мысленным взором начала разворачиваться ментальная картина окружающего – серый ландшафт, на котором шевелились клубки чужих сознаний.

Людей в округе не было, он их не ощущал, а вот зверья хватало. На другой стороне рощи в траве отдыхали две слепые собаки, самец и самка. Болотник скользнул над ними, стараясь не задеть чувствительные сознания: ведь безглазые существа тоже были телепатами и, ощутив даже это очень легкое, ненавязчивое внимание, насторожились, подняли головы. Макс справился бы с ними, если бы они напали, но сейчас ему не хотелось отвлекаться и тревожить других зверей. Он мысленно потянулся к псам, отчетливо представив свою руку – длинная, серая, полупрозрачная рука-тень. Она просочилась между деревьями, удлиняясь, тонкие мягкие пальцы извивались, как змеи… Самка заворчала, собираясь вскочить, клубок ее сознания зашевелился. В нем начали вспухать и лопаться пузыри примитивных мыслей: опасность, враг, съедобен? – пища, напасть… Более сытый и благодушный самец тоже встревожился, но меньше. Пальцы коснулись сознания самки, легко прошлись по нему, успокаивая, мягко поглаживая… и тревога затихла, поверхность клубка перестала волноваться.

Самец положил голову на лапы. Самка все еще была насторожена, но она не собиралась бегать вокруг рощи в поисках неведомого врага, и опасности теперь не представляла. Зато Макс успел заметить: на краю рощи со стороны домика находилось несколько кабанов.

Физически он все еще стоял на коленях, закрыв глаза. Но мысленно – поднялся в воздух, скользнул между ветвями, двигаясь бесшумно и плавно… Вот они. Семь кабанов, три самца, четыре самки и три детеныша. Они топтались перед дверями подстанции, дробя копытами лежащие там кости, вбивая их в мягкую землю, выискивая остатки мяса, которое можно было бы сожрать.

Кабаны менее чувствительны, чем псы, и гораздо тупее. Этакие машины, автоматы для убийства, пожирания и спаривания. Головы у кабанов большие, но в них находится совсем маленький мозг с примитивным сознанием.

Макс видел эти сознания – угольки размером с грецкий орех. Они тлели багровым светом, в любой миг готовые разгореться, вспыхнуть до слепяще-красного – кабаны легко впадали в ярость.

Среди самцов был один самый крупный – вожак.