Сердце Зоны - Страница 108

108

– Образовать собственную Структуру пространств, новый Мультиверсум?

– Вот, да. А те следят, чтобы они не развивались. Зачем им соперники? Но определить, что цивилизация стала крутой, вернее, приближается к крутости, можно только через ноосферу. Ну то есть у всякой цивилизации ноосфера может превратиться в Ноосферу, обрести то бишь разум, а для Базовых это как сигнал: плохо дело, надо глушить гавриков…

– Глушить?

– Гасить…

– Уничтожать конкурентов?

– Да! Ну и когда Ноосфера к нам тогда еще, в первый раз пробилась, образовав по ходу дела Зону, они смекнули: пахнет жареным. Послали Черный Пузырь со Смотрителями, и те теперь летают вокруг, ждут момента, чтоб нас уничтожить. А, как тебе?

– Ну ты наговорил, – откликнулся Химик, поразмыслив. – Помнишь, что ты мне сказал, когда я пересказывал речи Картографа?

– Что?

– А ты вспомни…

– Сказал, ну… Сказал: «во фигня какая», как-то так.

– Ну вот.

Никита помолчал.

– Нет, может, не так все примитивно, как это я излагаю, – согласился он. – Тут не спорю: может, цели этих Базовых какие-то более хитрые, и мотивация более сложная. Но в целом, почему бы и нет? Может, и так, все быть может.

– Так ведь вообще никакой уверенности нет в том, что Базовое Пространство существует, – сказал Химик. – Я, допустим, уже как-то разочаровался в этой идее. А ты вон, наоборот, поверил. И то, что Ноосфера создала Зону, – тоже я как-то не… По-моему, должно быть другое объяснение. И еще Картограф сказал что-то странное, проскользнуло так быстро… никак не могу вспомнить.

– О… Это кто еще там? – спросил Никита, поднимаясь.

Они схватились за пистолеты одновременно… и не вытащили оружие. От фигуры, возникшей вверху, по песку протянулась длинная узкая тень. Человек сделал шаг. Еще один. Побежал на подгибающихся ногах, упал головой вперед и съехал по склону.

– Болотник. – Никита, к удивлению напарника, попятился. – Он… но как он… Пришел за нами, добрался! Не могу я теперь в него стрелять: он мне жизнь спас там, на автостраде под землей. Сам его убей, Андрюха, я теперь не могу, сам стреляй!

– Уже никто ни в кого не стреляет, – сказал Химик.

Болотник, лежащий в паре метров над ними, пошевелился. Голова приподнялась, он перевернулся на бок, сел и тут же медленно повалился на спину.

– Святая Зона… – прошептал Никита. – Как же это…

Лица у Макса Болотника больше не было. Красно-розовую поблескивающую маску, будто обваренную в кипятке, покрывали трещины и складки. Губы слиплись, один глаз исчез внутри рыхлого провала, зато второй, вылезший из орбиты, сверкал, как сверхновая звезда. Страшные, напоминающие петушиные гребешки губы шевельнулись. Он что-то прохрипел, едва двигая обугленным языком.

– Что, Макс? – Андрей опустился на колени рядом, и то же сделал Никита.

– Как ты выбрался? – прошептал он, оглядывая прилипший к телу плащ и капюшон, который стал частью головы, слипся с выгоревшими волосами и обугленной кожей, въелся в нее.

– Пузырь, – шепнул Болотник.

– Что?

– Взрыв. Сильный. Очень сильный. От взрыва там… пузырь. Я не знаю как. Пространство вмялось, и вышел пузырь. Провалился в него. Он… весь огненный, жарко… Но я вышел. У меня ведь лоза… Вышел. В другой. Потом не помню. Вас… нюхом. Нюхом чуял, в голове… След ваш, мысли… Полз, на снорков попал. Четверо. Убил всех. И вот… дополз.

– Ты… ты сильный мужик, Макс, – пробормотал Никита. Он не знал, что сказать еще. – Я тебя уважаю.

– Зачем за нами полз? – спросил Андрей.

– Хотел посмотреть. Увидеть, чем все закончится. – Болотник уперся локтями в песок, приподнялся и упал обратно. Воротник плаща разошелся, обнажив сморщенную, как у старика, темно-красную шею. Никита произнес, не отводя взгляда от ужасного лица, заставляя себя смотреть на него:

– Теперь все тут собрались. Полковника только не хватает…

– Что ты хочешь увидеть, Макс? – спросил Андрей. – Тут уже ничего не будет. Все закончилось.

Голова качнулась. Рука поднялась, и красный палец с черным пятном обгоревшего ногтя ткнул куда-то за их спины.

– Нет. Только начинается.

Сзади раздался щелчок, и сталкеры обернулись.

Ученый немного отполз от того места, где находился раньше, и лежал теперь на боку. В руке его был изогнутый джойстик.

Большой палец вдавливал кнопку.

А Черный Ящик медленно раскрывался.

* * *

Он раскрылся. Внутри была широкая прямоугольная дощечка, на ней закреплен какой-то механизм, состоящий из шестеренок, пружин, прозрачных пластмассовых проводов, изогнутых спиралями. Посередине виднелись две емкости, большая и маленькая, одна полная красной жидкости – или густым красным дымом? – а другая желтой.

Что-то щелкнуло. Стенки ящика отодвинулись на невидимых стержнях, механизм подскочил, когда вниз из него выстрелила длинная толстая игла – и вонзилась глубоко в песок. Закрутились шестерни, субстанции устремились по трубкам куда-то в недра механизма, а потом – вниз по игле. Желтая уменьшалась медленно, красная – быстро. Это длилось несколько секунд, но затем течение процесса нарушилось, словно что-то сломалось в нем. Внутри механизма затарахтело, и обе колбы начали вдруг наполняться другим цветом, который словно высасывался из песка, вернее, из пространства под башней: сначала они стали бурыми, потом болотно-зелеными, оттенок менялся на все более концентрированный, резкий, ядовитый…

Бросив джойстик, ученый захрипел:

– Не так! Откуда там… Нет, они перенастроили систему! – он пополз, загребая руками песок – ноги были парализованы, – подтягивая тело, сипя: – Энтропийный вирус должен был разрушить информацию, закрыть пробой! Зона съежится, исчезнет! Они поменяли в обратную сторону…

108